- Предисловие
- автор Николай Васильевич Гоголь (1809—1852)
- Экспортировано из Викитеки 30 сентября 2022 г.
- Вот вам и другая книжка, а лучше сказать, последняя! Не хотелось, крепко не хотелось выдавать и этой. Право, пора знать честь. Я вам скажу, что на хуторе уже начинают смеяться надо мною: вот, говорят, одурел старый дед: на старости лет тешится ребяческими игрушками! И точно, давно пора на покой. Вы, любезные читатели, верно, думаете, что я прикидываюсь только стариком. Куда тут прикидываться, когда во рту совсем зубов нет! Теперь, если что мягкое попадется, то буду как-нибудь жевать, а твердое-то ни за что не откушу. Так вот вам опять книжка! Не бранитесь только! Нехорошо браниться на прощаньи, особенно с тем, с которым, Бог знает, скоро ли увидитесь. В этой книжке услышите рассказчиков все почти для вас незнакомых, выключая только разве Фомы Григорьевича. А того горохового панича, что рассказывал таким вычурным языком, которого много остряков и из московского народу не могло понять, уже давно нет. После того, как рассорился со всеми, он и не заглядывал к нам. Да, я вам не рассказывал этого случая? Послушайте, тут прекомедия была. Прошлый год, так как-то около лета, да чуть ли не на самый день моего патрона, приехали ко мне в гости (нужно вам сказать, любезные читатели, что земляки мои, дай Бог им здоровье, не забывают старика. Уже есть пятидесятый год, как я зачал помнить свои именины. Который же точно мне год, этого ни я, ни старуха моя вам не скажем. Должно быть, близ семидесяти. Диканьский-то поп, отец Харлампий, знал, когда я родился; да жаль, что уже пятьдесят лет, как его нет на свете). Вот приехали ко мне гости: Захар Кирилович Чухопупенко, Степан Иванович Курочка, Тарас Иванович Смачненький, заседатель Харлампий Кирилович Хлоста; приехал еще… вот позабыл, право, имя и фамилию, Осип… Осип… Боже мой, его знает весь Миргород! он еще, когда говорит, то всегда щелкнет наперед пальцем и подопрется в боки… Ну, Бог с ним! в другое время вспомню. Приехал и знакомый вам панич из Полтавы. Фомы Григорьевича я не считаю: то уже свой человек. Разговорились все (опять нужно вам заметить, что у нас никогда о пустяках не бывает разговора. Я всегда люблю приличные разговоры; чтобы, как говорят, вместе и услаждение и назидательность была), разговорились об том, как нужно солить яблоки. Старуха моя начала было говорить, что нужно наперед хорошенько вымыть яблоки, потом намочить в квасу, а потом уже… «Ничего из этого не будет! — подхватил полтавец, заложивши руку в гороховый кафтан свой и прошедши важным шагом по комнате, — ничего не будет! Прежде всего нужно пересыпать канупером, а потом уже…» Ну, я на вас ссылаюсь, любезные читатели, скажите по совести, слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы яблоки пересыпали канупером? Правда, кладут смородинный лист, нечуй-ветер, трилистник; но чтобы клали канупер… нет, я не слыхивал об этом. Уже, кажется, лучше моей старухи никто не знает про эти дела. Ну, говорите же вы! Нарочно, как доброго человека, отвел я его потихоньку в сторону: «Слушай, Макар Назарович, эй, не смеши народ! Ты человек немаловажный: сам, как говоришь, обедал раз с губернатором за одним столом. Ну, скажешь что-нибудь подобное там, ведь тебя же осмеют все!» Что ж бы, вы думали, он сказал на это? Ничего! плюнул на пол, взял шапку и вышел. Хоть бы простился с кем, хоть бы кивнул кому головою; только слышали мы, как подъехала к воротам тележка с звонком; сел и уехал. И лучше! Не нужно нам таких гостей! Я вам скажу, любезные читатели, что хуже нет ничего на свете, как эта знать. Что его дядя был когда-то комиссаром, так и нос несет вверх. Да будто комиссар такой уже чин, что выше нет его на свете. Слава Богу, есть и больше комиссара. Нет, не люблю я этой знати. Вот вам в пример Фома Григорьевич; кажется, и не знатный человек, а посмотреть на него: в лице какая-то важность сияет, даже когда станет нюхать табак, и тогда чувствуешь невольное почтение. В церкве, когда запоет на крылосе — умиление неизобразимое! растаял бы, казалось, весь!.. А тот… ну, Бог с ним! он думает, что без его сказок и обойтиться нельзя. Вот все же таки набралась книжка.
- Я, помнится, обещал вам, что в этой книжке будет и моя сказка. И точно, хотел было это сделать, но увидел, что для сказки моей нужно, по крайней мере, три таких книжки. Думал было особо напечатать ее, но передумал. Ведь я знаю вас: станете смеяться над стариком. Нет, не хочу! Прощайте! Долго, а может быть совсем, не увидимся. Да что? ведь вам все равно, хоть бы и не было совсем меня на свете. Пройдет год, другой — и из вас никто после не вспомнит и не пожалеет о старом пасичнике Рудом Паньке.
- В этой книжке есть много слов, не всякому понятных. Здесь они почти все означены:
- Баштан, место, засеянное арбузами и дынями.
- Бублик, круглый крендель, баранчик.
- Варенуха, вареная водка с пряностями.
- Видлога, откидная шапка из сукна, пришитая к кобеняку.
- Выкрутасы, трудные па.
- Галушки, клецки.
- Гаман, род бумажника, где держат огниво, кремень, губку, табак, а иногда и деньги.
- Голодная кутья, сочельник.
- Горлица, танец.
- Гречаник, хлеб из гречневой муки.
- Дивчына, девушка; дивчата — девушки.
- Дукат, род медали, носится на шее женщинами.
- Жинка, жена.
- Запаска, род шерстяного передника у женщин.
- Кавун, арбуз.
- Каганець, светильня, состоящая из разбитого черепка, наполненного салом.
- Канупер, трава.
- Кацап, русский человек с бородою.
- Книш, спеченный из пшеничной муки хлеб, обыкновенно едомый горячим с маслом.
- Кобеняк, род суконного плаща с пришитою назади видлогою.
- Кожух, тулуп.
- Комора, амбар.
- Кораблик, старинный головной убор.
- Корж, сухая лепешка из пшеничной муки, часто с салом.
- Курень, соломенной шалаш.
- Кухва, род кадки, похожая на опрокинутую дном к верху бочку.
- Кухоль, глиняная кружка.
- Левада, усадьба.
- Люлька, трубка.
- Намитка, белое покрывало из жидкого полотна, носимое на голове женщинами, с откинутыми назад концами.
- Нечуй-ветер, трава.
- Паляница, небольшой хлеб, несколько плоской.
- Парубок, парень.
- Пейсики, жидовские локоны.
- Пекло, ад.
- Переполох, испуг. Выливать переполох, лечить испуг.
- Петрови батоги, трава.
- Плахта, нижняя одежда женщин, из шерстяной, клетчатой материи.
- Пивкопы, двадцать пять копеек.
- Пыщик, пищалка, дудка, небольшая свирель.
- Покут, место под образами.
- Полутабенек, старинная шелковая материя.
- Свитка, род полукафтанья.
- Скрыня, большой сундук.
- Смалець, бараний жир.
- Сопилка, свирель.
- Сукня, старинная одежда женщин из сукна.
- Сыровець, хлебный квас.
- Тесная баба, игра, в которую играют школьники в классе: жмутся тесно на скамье, покаместь одна половина не вытеснит другую.
- Хлопец, мальчик.
- Хустка, платок носовой.
- Цыбуля, лук.
- Черевики, башмаки.
- Чумаки, малороссияне, едущие за солью и рыбою, обыкновенно в Крым.
- Швець, сапожник.
- Шибеник, висельник.
- Об этом электронном издании
- Эта книга из Викитеки[1] — цифровой библиотеки, созданной добровольцами и включающей издания всех типов: прозы, стихов, журналов, писем...
- Книги библиотеки доступны бесплатно. В библиотеку включаются издания, находящиеся в народном достоянии, а также опубликованные со свободной лицензией. Вы вправе использовать эту электронную книгу в любых целях (включая коммерческую) при условии соблюдения лицензии CC BY-SA 3.0[2] или GNU FDL[3] на ваш выбор.
- Викитека приветствует новых участников. При создании этой книги мы могли сделать ошибки. Вы можете сообщить о них на этой странице[4].
- Следующие участники внесли вклад в редакцию этой книги:
- Lozman
- Павло Сарт
- Givi
- Леонид Кригер
- * * *
- ↑ http://wikisource.org
- ↑ http://www.creativecommons.org/licenses/by-sa/3.0
- ↑ http://www.gnu.org/copyleft/fdl.html
- ↑ https://ru.wikisource.org/wiki/Викитека:Форум